04.06.2017

Рубрика: Музыка

 

Bella Ciao

Прочитать остальную часть записи »

Российская Газета

Владимир Снегирев

 

 

Почему британские репортеры в ноябре 1991 года пошли на смерть ради своего советского коллеги

 

Рори Пек. Первая встреча

В феврале 1991 года, пережидая американские бомбежки в подвале багдадского отеля «Аль-Рашид», я разговорился с британским журналистом Рори Пеком. Он был фрилансер, но в те дни подрядился снимать войну для ВВС. Скоро выяснилось, что мы много лет бродили фактически по одним и тем же афганским тропам, только он с моджахедами, а я с советскими.

Это нас сразу сильно сблизило. Мы наперебой вспоминали названия кишлаков, имена полевых командиров, бои и засады. В какой-то момент Рори спросил меня:

— Отчего, покидая Афганистан, вы бросили там своих пленных? Не понимаю, — говорил он, буравя меня своими холодными ирландскими глазами, — почему вы забыли этих людей? Я не раз видел ваших парней и всегда ужасался их участи.

Никогда я не чувствовал себя так неуютно, как в тот вечер, сидя в подвале под звуки сирен воздушной тревоги. Да, следовало признать: наше огромное государство предало солдат, которых само же отправило воевать в чужую страну. Сначала оно не смогло обеспечить их безопасность, а потом и вовсе отвернулось от них, попавших в беду.

Тогда же мы с Рори договорились: если выберемся из Багдада живыми, то вместе отправимся в Афганистан — искать и спасать пленных.

Питер Джувенал. Секундант в рукопашной

Однако не так-то просто оказалось выполнить этот план. Потребовалось участие Руслана Аушева (он тогда возглавил афганских ветеранов), согласование с погранвойсками, МИДом, внешней разведкой, президентскими структурами… Тогда, напомню, Кабул еще был под властью Наджибуллы, война полыхала вовсю, а нам предстояло, перейдя границу в районе Ишкашима, затем пешком пройти три сотни километров, чтобы добраться до главных моджахедских баз. Мало кто верил в успех этой затеи.

Но в итоге, закончив сражение с бюрократами, наш маленький отряд в конце ноября 1991 года перешел по мосту через бурный Пяндж и оказался на сопредельной территории, контролируемой исламскими партизанами. Нас было трое: британские журналисты Рори Пек и Питер Джувенал, а также я, выдававший себя за финна.

Сейчас, по прошествии многих лет, понимаешь, что это действительно был маршрут с билетом в один конец. И только невероятным везением можно объяснить то, что спустя месяц мы живыми и невредимыми вернулись обратно, проделав путь длиной в полтысячи километров по заснеженным горам и выполнив свою задачу. Мы нашли пленных и сумели вернуть их домой — тех, кто этого захотел.

Я не могу сказать, что наши отношения в ходе этого путешествия складывались безоблачно. Нет, выходец из кругов британского истеблишмента Рори Пек то и дело тыкал меня лицом в последствия нашего недавнего военного присутствия: разрушенные бомбами кишлаки, сожженные танки и бронемашины, остовы сбитых вертолетов. Наверное, он был уверен в том, что я тоже обязан делить вину за все эти кошмары, раз советский. Мы по этому поводу часто спорили.

— Это поколение, — показывал он рукой на афганцев, — обречено на то, чтобы всегда плохо относиться к вам. Оно уже умирало под вашими бомбами.

— Но, быть может, это поколение поймет, что коммунистический режим и простые люди — это не одно и то же. Нельзя же всегда жить с ненавистью в сердце. Нельзя желать смерти всем русским.

Ему не нравились мои возражения. Рори назидательным тоном начинал поучать, мол, я не знаю афганцев, а он их знает.

— Афганцы не умеют прощать обид. Они плохо одеты, но у них очень хорошая память, — едва ли не по слогам втолковывал он мне. — Вы пытались силой навязать им свою волю и при этом разбомбили полстраны. Раскрой пошире свои глаза и оглянись вокруг. Разве ты не ужаснешься от увиденного?

— Полстраны разбомбили, а еще полстраны отстроили, — пытался оправдываться я. — Ты видел войну из своего окопа, а я из своего. Для тебя эти партизаны — свет в окошке, а для меня будущее Афганистана за теми, кого мы поддерживали.

— Жалкие коммунисты! — багровел Рори.

Мне хотелось его ударить. Я с трудом сдерживался от того, чтобы заехать по рыжей физиономии.

— Ну, конечно, — перебивал я. — Всю правду знаешь только ты один.

В его глазах закипало бешенство. Он смотрел на меня в упор и говорил еще медленнее, с расстановкой — явный признак дикого раздражения:

— Слушай меня внимательно. Слушай и запоминай…

Но и меня уже несло:

— Нет, это ты слушай меня!

Так мы стояли друг против друга посреди толпы, крепко сжав кулаки, а Питер чуть в сторонке невозмутимо снимал окружающее своей телекамерой. Если бы мы схватились, он — я уверен — так же невозмутимо снимал бы и нашу драку. Но до рукопашной, к счастью, не доходило.

Амирхан. Приговор в Ханабаде

Наша экспедиция уже почти заканчивалась, оставался последний адрес, местечко Ханабад, вблизи Кундуза, где местный полевой командир Амирхан удерживал у себя нашего парня Гену Ц. Парень этот был так долго в плену, что женился здесь на афганке, работал шофером и при встрече с нами возвращаться домой отказался. Закончив с ним трудный разговор, мы уже хотели двигать дальше, к реке Пяндж, к нашей границе, но тут появился партизан с «калашом» и велел нам предстать пред очами Амирхана.

Британцы мои сразу напряглись, так как знали, что командир этот из так называемых «непримиримых», то есть из тех, для кого любой «неверный» подлежит наказанию. Но что делать, пошли….

Амирхан сидел за пустым письменным столом. Белоснежный платок на шее. Чалма. Холеные руки перебирают четки. Смотрел на нас немигающими властными глазами. Сразу обратился ко мне:

— Так вы русский?!

Отпираться было бессмысленно: снаружи, за стеной, только что закончилась встреча с Геной.

Теперь этот Гена-Ибрагим тоже робко зашел сюда, заметно трепеща при виде своего властелина.

Я кивнул.

— Но если вы — русский, значит…

Он сделал паузу и, четко разделяя слова, завершил:

— …значит, мы должны убить вас. Прочитать остальную часть записи »

ИА «Байкал Инфо»

В Иркутской области с 1 июня 2017 года выросли нормативы потребления электричества на обслуживание общего имущество многоквартирного дома. Об этом сообщает пресс-служба межрегиональной ассоциации СРО «Содружество ЖКХ». Теперь жильцы будут платить больше за электричество для работы лифтов и освещения подъездов, подвалов и чердаков, за воду для мытья полов, полива цветников и заливки катков нормативы останутся те же.

Норматив на горячую и холодную воду не изменились с 2016 года. Он одинаков, рассчитывается помесячно в кубических метрах на 1 кв. м площади общего имущества жилого дома. Для самой большой в Иркутска категории домов (с централизованным холодным, горячим водоснабжением, а также канализацией) норматив имеет следующие значения. Для пятиэтажек – 0,030 кубометра горячей и 0.030 кубометра холодной воды на 1 кв. м, для домов до 9 этажей – по 0.032 кубометра на 1 кв. м, для домов выше 10 этажей – по 0.037 кубометра на 1 кв. м.

Для двухэтажных деревянных домов без централизованного горячего водоснабжения норматив на холодную воду зависит от наличия в доме канализации и водонагревательных приборов. Для домов с водонагревателями и канализацией ежемесячный норматив на холодную воду для содержания общедомового имущества составляет 0,040 кубометра на 1 кв. м. В домах с водонагревателями и выгребными ямами (в Иркутске их мало, но есть)  норматив составляет 0,036 кубометра на 1 кв. м. Для домов без водонагревателей, но с канализацией норматив составляет 0,023 кубометра на 1 кв. метр. Без водонагревателей и без канализации – 0,016 кубометра на 1 кв. м.

Норматив на электричество, потреблённое для содержания общего имущества многоквартирного дома, изменился существенно. Новым стал сам принцип начисления: если раньше норматив зависел от этажности, то сейчас – от используемого в доме электрического оборудования (лифты, бойлеры и другое энергоемкое оборудование). Поэтому, чем выше и комфортабельнее дом – тем больше норматив на электричество.

Что касается отведения сточных вод, Минстрой России решил исключить водоотведение из перечня общедомовых нужд, поскольку сложно измерить реальный объём вылитой в канализацию воды: ведь она может расходоваться не только на мытье полов, но и на полив цветников.

«Если мы сравним вступившие в силу нормативы в Иркутской области и других регионах Сибири и Дальнего Востока, то увидим, что область – примерно третья с конца списка. Прочитать остальную часть записи »

ИА «Байкал Инфо»

Евгения Уланова

 

Ассоциация муниципальных образований Иркутской области, в которой состоят только мэры городов и районов, отказала гражданам в праве выбрать лучшую жизнь

На фото — микрорайон Луговое возле Иркутска

 

 

 

Российская Федерация, как ни трудно будет в это поверить, является государством, в котором о гражданах заботятся больше, чем в среднем в мире. У нас в стране достаточно продолжительный отпуск, обязательное медицинское страхование (в том числе для неработающих), бесплатное среднее образование, далеко не совершенное, но все-таки есть пенсионное обеспечение. Целая серия законов защищает права детей, матерей, инвалидов и так далее, со всеми поворотами и завихрениями, какие только могли прийти в головы руководителей государства за последние 100 лет.

Некоторые проблемы в этом списке актуальны всегда, на другие государство обратило внимание лишь в последние годы. Один из самых непростых и потому активно обсуждаемых — вопрос о переселении граждан из ветхого и аварийного жилья. Стоит, наверное, напомнить, что эта государственная программа должна завершиться не далее как в сентябре 2017 года. Но пока ее исполняли, выяснилось, что далеко не все действительно ветхое и аварийное жилье было учтено при проведении инвентаризации, а часть построенного оказалась столь низкого качества, что тут же было названо «новым аварийным».

Приготовьтесь — сейчас будет грустно

Одна из важнейших проблем с исполнением этой программы состояла в том, что для каждого региона была определена предельная стоимость квадратного метра — и стоимость эта была существенно ниже, чем сложившаяся в регионе рыночная цена. Вторая проблема, особенно ярко проявившаяся в Иркутской области, заключается в том, что коммерческое строительство сохранилось только там, где есть население, способное платить по рыночной цене (пусть в ипотеку, пусть с большими трудностями) — то есть в крупных городах. А федеральное правительство требует ликвидировать ветхое жилье повсеместно, включая крохотные бамовские поселки, где жителей осталось от силы несколько десятков человек. Третья проблема, вытекающая из второй: там, где нет ни денег, ни платежеспособного спроса, давно уже нет и строительных организаций. Нет там, разумеется, и никаких предприятий для изготовления строительных материалов — это значит, что все, до последнего гвоздя, придется завозить издалека, и окупаемость проекта становится еще более сомнительной.

Крупные строительные компании от участия в программе сразу отказались: у кого-то были планы на годы вперед, кто-то трезво просчитал расходы на командировку всех без исключения необходимых для строительства специалистов в отдаленные поселки и увидел впереди сплошные убытки. Даже в таком городе, как Братск, программа оказалась под угрозой срыва из-за нехватки рабочих рук, и региональное правительство неоднократно предлагало мэру Сергею Серебренникову помощь именно в виде десанта каменщиков и отделочников. Серебренников гордо отказался, а теперь без особой скорби на лице признает, что программа в Братске будет сорвана.

Мэр или удельный князь?

Выход из сложившейся ситуации напрашивается сам собой: строить жилье там, где для этого имеются условия — готовая коммунальная инфраструктура, строительные компании, индустрия строительных материалов. Одна загвоздка: из всех действующих в Иркутской области подпрограмм строительства жилья лишь одна разрешает переселение в границах региона, остальные предполагают переселение в границах муниципального образования. Депутат Государственной думы Михаил Щапов (избирательный округ № 93) оформил носившуюся в воздухе идею в виде законопроекта: при расселении граждан из ветхого и аварийного жилья, если на то будет их согласие, расселять в пределах региона.

Идея совершенно не новая: в Красноярском крае много лет действует программа расселения из северных поселков, в которых давно нет ни работы, ни социальной инфраструктуры, по большому счету — ничего, кроме людей. Нечто подобное в Иркутской области делали в самом недавнем прошлом: при расселении поселка Кеуль в период заполнения Богучанского водохранилища часть кеульчан выбрала для проживания ближайший город Усть-Илимск, часть — Братск, а большинство — поселок Луговое, вплотную примыкающий к Иркутску. Прочитать остальную часть записи »