Головная боль на 100 триллионов

9 февраля 2013 года 09:42 | Олег Гладунов

Стоит ли раздать имущество, находящееся в собственности государства, «в добрые руки»

Рыночная стоимость активов и имущества, находящихся в государственном управлении, превышает 100 трлн рублей, заявил на заседании правительства глава Минэкономразвития Андрей Белоусов. Но такая огромная госсобственность, почти вдвое превышающая ВВП страны, как оказалось, не только не приносит России соответствующей прибыли, но еще и доставляет проблемы. В связи с этим даже поступили предложения «автоматически» распродать «ненужные» госактивы по программе приватизации.

«Только в части Росимущества, на 1 февраля текущего года это 2325 акционерных обществ с госучастием, из которых 66 включены в так называемый специальный перечень, это 1795 ФГУПов, более 20 тыс. учреждений, почти 250 тыс. объектов имущества казны, 238 тыс. земельных участков общей площадью 553 млн гектаров», — уточнил Белоусов. По его словам, номинальная стоимость всей этой госсобственности составляет около 12 трлн рублей, но ее рыночная оценка гораздо выше — 100 трлн рублей, и «может быть, даже больше».

Тем временем, по данным официальной статистики, объем ВВП России по итогам 2012 года достиг 62 трлн рублей. При этом от управления стотриллионным госимуществом бюджет получил всего лишь 433,6 млрд рублей, к тому же почти половина из них — 201,5 млрд получены от продажи госактивов в рамках приватизации. А дивиденды правительства от свыше 2,3 тыс. государственных акционерных обществ составили скромные 212,6 млрд рублей.

Кстати, в прошлом году в России было произведено всего 2,8% мирового ВВП, сообщил директор по прогнозированию экономических рисков IHS Ральф Вигерт. По его оценке, номинальный объем российского ВВП за минувший год составил 1,97 трлн долларов, а мировой ВВП достиг 71,5 трлн. И если бы эти 100 трлн госактивов приносили реальную прибыль, то доля России в мировом валовом продукте могла бы быть гораздо выше, и, соответственное, ее значение на глобальном рынке выросло бы. Конечно, Соединенные Штаты с их 22%-ной долей мирового ВВП нам никогда не догнать, но все-таки…

Между тем, по информации министра Белоусова, 2,325 тыс. государственных акционерных обществ, сегодня 144 организации вообще не ведут финансово-хозяйственную деятельность, а еще 264 предприятий находятся в процедуре банкротства. Белоусов отметил, что при разработке программы приватизации федеральные органы, как правило, сначала до последнего мотивируют целесообразность сохранения подведомственных предприятий, а потом, когда оказывается, что эти предприятия банкроты и перестают вести деятельность, передают их в казну в ведение Росимущества.

Так стоит ли государству вообще содержать эти сотни тысяч предприятий, учреждений и гособъектов, на процедуру банкротства которых потом приходится тратить бюджетные средства – деньги налогоплательщиков, то есть – наши с вами деньги или нужно просто раздать их «в добрые руки»? С таким вопросом «СП» обратилась к руководителю макроэкономической лаборатории ИНП РАН Дмитрию Кувалину.

— Начну издалека. Я считаю, что приватизация в некоторых случае весьма целесообразна, и является лучшим способом развития предприятий, находящихся в госсобственности. Например, стоит порт на берегу моря, принадлежащий государству, приходит частный инвестор и просит продать ему этот порт, обязуясь при этом строить новые причалы, подъездные пути, увеличивать грузооборот и так далее. Думаю, что такой поворот дела просто замечателен – мы не просто передаем порт в частные руки, но и получаем в перспективе более или менее гарантированное его развитие, благодаря добрым намерениям частного инвестора.

«СП»: — То есть, от всех активов, не приносящих прибыль, государству нужно избавляться?

— Я так не считаю, есть масса государственных активов, которые, по определению, не могут приносить коммерческую прибыль. К примеру, школы, больницы и вся социальная инфраструктура, а также поддерживающая инфраструктура, например, в районах Севера. Там много чего государственного, которое не только не приносит дохода, но и содержится в убыток, но все это нельзя сбрасывать неизвестно на кого. Потому что после этого экономика регионов начнет просто загибаться, а люди будут уезжать в другие – «теплые» регионы, как это уже было в 90-х годах прошлого века, когда многие субъекты Севера оказались в числе депрессивных. И таких объектов государственного имущества у нас достаточно много, поэтому не стоит покупаться на эти большие цифры, вызывающие эмоции, а нужно внимательно рассматривать каждый случай в отдельности.

«СП»: — Значит, включать в список приватизации все «нецелевые» и неэффективные предприятия и учреждения «автоматически», как это предложило Минэкономразвития, не стоит?

— Да, такая постановка вопроса, что нужно приватизировать как можно больше государственной собственности, мне не нравится. Хотя я не стал бы говорить, что Минэкономразвития ведет речь именно об «автоматической» приватизации. В правительстве существуют разные точки зрения на масштабы приватизации: есть люди, которые предлагают продать как можно больше, а есть те, кто считает такой подход неправомерным. В общем, это нормальная дискуссия внутри правительства. Кстати, существует и еще один вариант – приватизировать как можно больше, но не сейчас, когда цена активов слишком мала из-за ожидания кризиса. Но я, все же, считаю, что речь должна идти не об общем количестве госимущества, а о каждом конкретном случае в отдельности, без всякого «автоматизма».

«СП»: — Кстати, вот вам конкретный случай: на днях состоялась приватизация порта «Ванино», который купил «Мечел» Игоря Зюзина, а через пару дней перепродал двум кипрским оффшорам. Правда, в правительстве утверждают, что знают покупателей, но не говорят кто они. Как вы считаете, такой случай приватизации – это нормально?

— Пока никто толком ничего не знает, но с наибольшей вероятностью можно предположить, что собственниками этих оффшоров являются все-таки российские предприниматели. Ведь ни для кого не секрет, что Кипр – это российский оффшор. Покупатели, скорее всего, либо структуры, связанные с самим «Мечелом», либо с РЖД. То есть, порт «Ванино» в чужие руки не уйдет, но с другой стороны, это идет вразрез с провозглашенной президентом и правительством программы деофшоризации российской экономики – вывода капиталов из оффшоров. И хотя в данном случае закон формально не был нарушен, на будущее стоит договариваться с покупателями госимущества, что после продажи объект должен находиться в российской юрисдикции, а не в оффшоре.

«СП»: — В апреле прошлого года Дмитрий Медведев, еще будучи президентом, поручил начиная с 2012 года, вывести госслужащих из руководства госкомпаний, но меньше их не стало – на сегодняшний день 65% руководителей чиновники. Это плохо?

— Честно говоря, я вообще не понимаю, почему госчиновник не должен иметь отношения к госкомпании. Организаторы этой кампании в правительстве ссылаются на принцип «конфликта интересов», но я не понимаю, какой «конфликт» в том, что госчиновник вникает в суть работы госкомпании и осуществляет государственный контроль ее деятельности, находясь, скажем, в совете директоров. Это какая-то сюрреалистическая постановка вопроса. Либо мы считаем, что все чиновники в руководстве компаний непременно хотят что-то украсть, и тогда вообще непонятно, почему они находятся на своих постах, либо мы им доверяем, и тогда нет смысла выводить их из руководства.

«СП»: — Минэкономразвития не считает госчиновников ворами, но полагает, что все они неэффективны в управлении по причине того, что непрофессионалы. И предлагает заменить госчиновников на профессиональных директоров, это обосновано?

— Не понимаю, почему госчиновник не может сотрудничать с профдиректором, и заседать с ним вместе в том же совете директоров – пусть будут и те, и другие. К тому же, если чиновник некомпетентен и ничего не знает, то как же он работает в профильном ведомстве? Зачем он вообще нужен, если он ничего не понимает в подконтрольном ведомству производстве? В общем, такая постановка вопроса абсолютно неправильна, я знаю среди чиновников много профессионалов, которые прекрасно разбираются в тематике подведомственных отраслей.

«СП»: — Но ведь в России, где чиновники – там и коррупция, данные о ее масштабах, которые еженедельно озвучиваются в печати, просто ошеломляющие?

— Я крайне скептически отношусь к тем оценкам масштабов коррупции и цифрам, о которых в последнее время пишут. По моим подсчетам то, что публикуется в печати – завышено в десятки раз. Судите сами, по некоторым оценкам размеры коррупции у нас достигают свыше половины ВВП страны, чего в принципе быть не может. Даже если коррупция составляет четверть ВВП, то это значит, что каждый гражданин России от мала до велика, с каждых 100 рублей имеющихся у него, 25 рублей отдает на взятки. Появляются в печати, конечно, и реальные оценки коррупции, но к ним мало кто прислушивается – уж больно цифры неэффектны. По моему мнению, размер коррупции в России, в самом предельном случае, не может превышать 3-5% ВВП, иначе экономика страны просто не сможет существовать. Ну а насчет борьбы с воровством и коррупцией – этим должны заниматься Генпрокуратура и прочие правоохранительные органы, а также Счетная палата. Просто разогнать всех чиновников из руководства госкорпораций – не выход.

Источник: http://svpressa.ru/economy/article/64151/

Комментарии запрещены.