Расследование «КП»: Рабство в России: «Мы вас купили. Теперь будете отрабатывать свой долг»

На всех столичных вокзалах работают вербовщики — не только «клофилинят», некоторые зазывают мужчин поработать на стройках юга России

Фото: Анатолий ЖДАНОВ

Корреспондент «Комсомолки» выяснял, сколько на самом деле невольников в столице и в целом в стране [видео]

ПИАР НА ШТУРМЕ?

По штурму продуктового магазина в Гольяново волонтерами, якобы пытавшимися освободить нескольких женщин-рабынь из Средней Азии, у специалистов до сих пор много вопросов. Что это было? Отчаянная блогерская акция или просто пиар?

Напомним, 30 октября группа молодых людей ворвались в торговую точку и попыталась вывести из подсобных помещений нескольких продавщиц и детей — по информации блогеров, хозяева магазина якобы удерживают их насильно, некоторые женщины провели в плену около десяти лет. К блогерам обратилась мать одной из женщин, которая несколько лет пыталась отыскать уехавшую в Москву на заработки дочь.

После потасовки с владеющей «Продуктами» семейной парой из Казахстана и сотрудниками магазина нескольких женщин все-таки удалось вывести. Однако двух пленниц и детей неизвестные увезли на «Жигулях». Вся потасовка была снята на видео и позже выложена в Интернет.

Свое нежелание прийти в магазин с полицейскими активисты объяснили просто: нужен был эффект внезапности, а якобы некоторые гольяновские копы с «работорговцами» заодно.

История получилась резонансной. Женщины на камеру рассказывали, что их привезли в Москву работать, хозяева магазина забрали документы, держали в подсобных помещениях, за малейшие нарушения били, издевались. После скандала даже уголовное дело было заведено — по статье «незаконное лишение человека свободы, не связанное с его похищением, в отношении двух и более лиц» (от трех до пяти лет лишения свободы).

Но уже через несколько дней прокуратура сообщила, что состава преступления не обнаружено: подавшие заявления женщины работали продавцами, общались с родственниками и клиентами, которым очень даже запросто могли сообщить — если их действительно держали в плену. С хозяев магазина Сакена Муздыбаева и Жансулу Истанбековой все подозрения были сняты.

Это уже потом блогеры раскопали, что сестра Жансулу — Шолпан Истанбекова — еще в 2002 году была осуждена… по той же статье «незаконное лишение человека свободы». Совпадение? Или отлаженный семейный бизнес? 

— Я поначалу не совсем верил рассказам этих женщин, — признается Олег Мельников, лидер молодежной организации «Альтернатива», с друзьями устроивший штурм того самого магазина. — Они ведь уверяли, что не раз убегали от хозяев, приходили в полицию, но их возвращали хозяевам. У матери одной из рабынь есть квиток ОВД Гольяново, датированный маем 2012 года — о том, что ее заявление о пропаже принято. Нас в этом ОВД после скандала в магазине продержали 14 часов. А женщин пытались отправить как обычных нелегалов в спецприемник. И потом такие попытки предпринимались. Я понимаю это так: кому-то просто не нужно было, чтобы они говорили, поэтому пытались их задвинуть подальше.

В итоге женщины все-таки дали показания. Хотя они, получается, мало кого интересовали. Все это время блогерам пришлось на собственные деньги снимать освобожденным пленницам жилье. Сейчас готовятся к отправке домой — одна из правозащитных организаций оплатит им авиабилеты.

После того, как история прошлась по газетам и телеканалам, многие поспешили отмахнуться: ну что нам до гастарбайтеров? Мол, ну да, в Москве дело было, но это же их внутренние разборки, приезжих-то.

Но в том-то и штука, что ровно в таких же ситуациях оказываются и россияне. И для этого им вовсе даже не нужно быть маргиналами.

«ВЫПИЛ ЧАЮ. ОЧНУЛСЯ УЖЕ В ДАГЕСТАНЕ…»

39-летний Дмитрий Шубин (фамилия изменена из соображений безопасности) приехал в Москву из Смоленской области навестить сестру. Погостил пару дней, засобирался домой…

— На Белорусском вокзале купил билет. До поезда оставалось несколько часов, сидел, скучал на скамеечке, тут-то ко мне и подсел этот парень, — говорит Дмитрий. — Он меня все выспрашивал, кто, откуда, куда еду. Потом предложил зайти к его другу в кафе тут неподалеку, мол, чаем угостит. Я поначалу отказывался, за чай я и сам мог заплатить. Но тот меня чуть не за руку потащил, я без всяких задних мыслей и пошел, дурак…

Последнее, что помнит мужчина — как им принесли два стакана чая на подносе. А потом — как отрубило.

— Видать в чае клофелин был или еще какое-то сильнейшее снотворное. Очнулся я в «Газели». Меня растормошили полицейские, — продолжает свой рассказ Шубин. — В микроавтобусе сидели еще несколько незнакомых мне человек. Наши паспорта полицейским почему-то показывал совершенно посторонний мужик. В голове шумело. Я сказал полицейским, что вообще не понимаю, как здесь оказался. Но этот мужик, который паспорта наши показывал, вывел людей в форме на улицу и вскоре вернулся. «Газель» поехала дальше. Кто-то сказал, что мы уже в Дагестане…

Их было восемь — мужчин, которые привезли на окраину Махачкалы и объявили, что за них «заплатили» и ближайший год все они должны будут отработать этот долг на кирпичном заводе.

— У нас отобрали все — паспорта, деньги, какие были, мобильники, — рассказывает Дмитрий. — Говорил с нами здоровый такой мужчина. Не кавказец, славянин. Нам показали сарай, где мы будем спать, сказали, что в рабочий процесс будем вникать уже с утра. По территории бегали собаки — около десятка, наверное. Здоровые такие, алабаи. Было еще несколько охранников. Я попросился помыться — там что-то вроде баньки — и в сумерках решил выбираться отсюда. Видел, что в нескольких километрах стоит какой-то поселок, огни горят. Наверное, счастливчик — все совпало, собаки за мной не побежали, охрана мой побег заметила не так быстро.

В селе, куда добрался Дмитрий, мужчина принялся стучать в дома наудачу. Объяснил, что его привезли из Москвы в рабство…

— Меня приютила одна семья, они таджики, — у Шубина мелко дрожат руки, видно, что вспоминать свои мытарства ему не слишком-то приятно. — У меня была в кармане вторая симка, ее при обыске не нашли. Таджики дали мне телефон и я набрал жену. Она сначала не поверила, что я в Дагестане, думала шутка…

В местную полицию Дмитрий не пошел. Ему объяснили, что в лучшем случае его вернут хозяину кирпичного завода. И дело не только в том, что полицейские могут быть завязаны с «бизнесменом» деньгами. Тут сложней — завод может принадлежать такому-то тейпу, а родовые отношения вещь на Кавказе сложная…

— С утра в поселке появился «Мерс» хозяина завода — он на нем приезжал, когда нам объяснял про отработку долга, — продолжает мужчина. — Люди с завода опрашивали местных. Меня искали, в общем. Не знаю, что со мной было бы, если бы эта семья таджиков меня не укрыла. Жена каким-то образом вышла на правозащитную организацию, которая борется против рабства. С их помощью меня без документов сумели переправить в Москву.

По профессии Шубин тракторист. На частной ферме работает. Обычный такой русский мужик, трудяга. Мы беседуем с ним буквально спустя несколько часов после приезда в Москву. Кажется, он и сам пока не может поверить, что все кончилось, все обошлось. Да и в то, что подобное когда-нибудь могло с ним случиться — тоже не особо верится.

— Я готов писать заявления во все возможные правоохранительные органы, — говорит Шубин. — Я не могу бросить в беде тех мужиков, которых так же, как меня, опоили и привезли на кирпичный завод. Да и вообще всех, кого вот так похищают. Если бы мне люди не помогли, я бы сейчас кирпичи таскал за баланду… Чувствую, что остался что-то должен тем, кто сейчас в своей же стране оказался в плену.

15 ТЫСЯЧ — ЗА МУЖИКА, 150 ТЫСЯЧ — ЗА ЖЕНЩИНУ

Официальная статистика скупа до безобразия. Например, Международная Организация Миграции (ее подразделение по предупреждению торговли людьми — одно из крупнейших в РФ, — прим. авт.) приводят цифры: в 2010 году зафиксировано 103 случая рабства на территории страны и с россиянами — за пределами России. Через год — 50, столько же — за 9 месяцев года текущего. Проблема, вроде как, есть. Но вроде как и не такая уж что бы очень… Да?

— Рабство в России — никакой не миф и не страшилка. Людей не только работать заставляют за еду или гроши, отбирая паспорта. Их продают, как невольников в средние века! — заявил мне руководитель одного из правозащитных центров, по какой-то причине попросивший сохранить анонимность. — Я точно знаю, что на всех столичных вокзалах работают вербовщики — не только «клофилинят», некоторые зазывают мужчин поработать на стройках юга России. Их не только бомжи, которых никто не хватится, интересуют, но и жители других регионов страны, приезжающие в столицу в поисках заработков. Обещают приличные зарплаты. А на самом деле людей везут в кавказские республики, чаще — в тот же Дагестан — забирают документы и закрывают на каких-нибудь производствах. Это совершенно автономные территории, которым обычные наши законы не писаны.

— В таких местах обычно работают так называемые агенты влияния, которые всегда готовы «помочь» отчаявшемуся человеку телефончиком работодателя, которому очень нужны рабочие руки, — объясняет президент Российской секции Международного общества прав человека Владимир Новицкий. — По сути, они за какие-то небольшие деньги сдают вербовщикам претендентов.

Историй таких — не десятки даже. Сотни, а то и тысячи.

— О том, что с вокзалов похищают людей и везут в Дагестан, я услышал от одного знакомого, — рассказывает Олег Мельников из уже упомянутой «Альтернативы». — В сентябре мы вдвоем с другом поехали в Махачкалу. Конкретных адресов у нас не было, мы просто решили своими глазами посмотреть, что происходит. На всю поездку мы собрали всего около 30 тысяч рублей, больше у нас не было. Но уже в Махачкале нашлись люди, которые начали нам помогать…

По словам Мельникова, хозяева производств «выкупают» у вербовщиков здоровых мужчин по… 15-20 тысяч рублей.

— Нам сообщали, у кого трудится «раб», сообщали имя этого несчастного и даже некоторые местные ребята дагестанцы с нами шли на разговор к «хозяину». Мы старались быть убедительными: говорили, что такой-то человек должен уйти с нами, иначе мы сделаем этот случай показательным, привлечем прессу, всем расскажем, что он рабов использует. Говорили на повышенных тонах. Было страшновато, конечно. Но после этого людей отпускали с нами.

По словам Мельникова, никаких денег «рабам» не платили, давали только крышу над головой, не слишком хорошо кормили, зато каждый вечер давали спирт. Так проще убедить человека смириться…

— Заводы — это, конечно, слишком громко сказано, — говорит Олег. — Зачастую это просто линия по производству кирпича чуть ли не в чистом поле. У большинства и заборов-то нету. Рабы нужны для того, чтобы грузить кирпич. Им внушают, что без документов им в Дагестане некуда деться, что первый же полицейский патруль их, бродяг, задержит, расстреляет и выдаст за группу русских ваххабитов.

Затем ребятам из «Альтернативы» знающие люди подсказали, что в одной из здешних саун «работают» две молоденькие девчонки из Нижнего Новгорода, за которых хозяева «точки» заплатили вербовщикам по 150 тысяч рублей.

Нам пришлось притвориться клиентами, чтобы втереться в доверие, наврали сутенеру, что работаем в компании, которая прокладывает нефтепровод, — говорит Олег. — Мы приходили в сауну дважды, в «купленное» время договорились с девчонками, каким образом мы их вывезем. На третий раз мы сказали сутенеру, что хотели бы забрать девушек к себе в гостиницу. Нас считали уже вроде как постоянными клиентами, поэтому предложили просто оставить за девчонок залог — 30 тысяч рублей. Прямо из сауны мы рванули на автобус…

«ПЕРСПЕКТИВ В СУДЕ У ТАКИХ ДЕЛ МАЛО»

Тогда, в сентябре, Мельников привез из Махачкалы пятерых — двух девчонок и трех мужиков, работавших на кирпичных заводах, — из Одинцово, Чебоксар и Петрозаводска. Правда, никто из спасенных обращаться в полицию не стал. Не хотелось огласки, люди предпочли попытаться побыстрей забыть это все как плохой сон.

С одной стороны — малодушие. Но, как показывают примеры других людей, возможно, не так уж они и не правы. Увы!

Мы ведь помним: по тому нашумевшему случаю со штурмом продуктового магазина завели уголовное дело, но затем закрыли — состава преступления не нашли…

— Правоохранительные органы в таких случаев идут по пути наименьшего сопротивления, — говорит Дмитрий Бабин, специалист Проекта по предотвращению и противодействию торговле людьми в РФ Международной организации миграции (МОМ). — В таких делах нужно доказать, что людей на самом деле держали насильно, не платили им денег. Перспектив в суде у таких дел очень немного. Чаще всего их закрывают именно из-за отсутствия доказательной базы. При этом жертва должна не только заявить о ситуации, но и вести соответствующую оперативно-розыскную деятельность, помогать искать виновных людей. Если человек не может этого сделать или боится — это, как говорится, его проблемы. Плюс конкретно в случае с освобожденными гражданками Казахстана все усугубляется тем, что активисты ворвались в магазин без согласования с правоохранительными органами.

Между тем, та же «Альтернатива» сотрудничеством с полицией, мягко говоря, разочарована. В продуктовый магазин они пошли с журналистами, потому что считали, что сообщи они заранее о своих планах правоохранителям — об облаве немедленно узнали бы и владельцы торговой точки. И спасать было бы просто некого — «рабынь» перевезли бы на время в другое место. В доказательство активисты «Альтернативы» приводят совсем свежий пример.

— Мне позвонил сотрудник УБЭП и рассказал, что к ним обратилась за помощью гражданка Украины, — рассказывает Олег Мельников. — Ее пригласили в Москву работать продавцом в магазин, а по приезде цыгане отобрали у нее документы, отвезли в дом под Люберцами, где уже жили еще несколько пожилых женщин из Украины и Молдавии. Всех их угрозами заставляли одеваться в тряпье и побираться у железнодорожных станций… Заманивали именно славянок — чтобы народ из жалости больше денег давал. Женщине удалось убежать, она дважды обращалась в разные отделения полиции, но ее посылали. Потому и пришла в УБЭП, от безысходности. Они говорят: если мы сейчас спустим это дело в местный отдел полиции, в Люберцах — эта женщина в лучшем случае снова вернется в побирушки, так может вы своими способами хоть как-то людей выручите…

По словам Мельникова, женщина согласилась показать дом, где держат своих пленниц цыгане, объяснила, что лучшее время для рейда — около десяти часов вечера, когда всех «нищих». (Разговор с женщиной — в рубрике «Прямая речь»). Волонтеры на этот раз решили позвать на помощь полицейских. Корреспонденты «Комсомолки» отправились спасть бабушек вместе с «Альтернативой». Но указанный дом был наглухо закрыт, света в окнах не было. Тишина. Ломать ворота, естественно, никто не стал. Потом один из полицейских проговорился, что за два дня до этого участковый уже проверил этот дом и никаких нарушений не нашел…

— Получается, что это была наша ошибка — сообщать в полицию, — говорит Мельников. — Мне почему-то кажется, что дело обстряпали банально — якобы был сигнал и цыган проверили, а на самом деле — предупредили…

Логика в таких выводах есть. Какой же участковый не знает, что на вверенной ему территории творится?

Выходит — замкнутый круг. Если ты стал жертвой работорговцев и тебе посчастливилось сбежать — ныряй себе тихо в норку да помалкивай. Ах, ты хочешь наказать своих мучителей? Тогда пиши заявления да будь добр провести собственное расследование и принести правоохранительным органам доказательства…

Один сотрудник полиции в приватном разговоре мне так заявил:

— Дело не в том, что менты все плохие и продажные. Ты сам посуди: получили сигнал, даже если нашли у какого-нибудь работодателя в цеху запертых среднеазиатов и вьетнамцев, даже они вот так же — паспорта у них отняли, денег не платят… И куда мы их? В спецприемники, как обычных нарушителей? Так в тех мест и так не хватает. Вот потому проще «не заметить…»

Наверное, проблему можно было бы решать как-то сообща. Ведь в России достаточно много организаций, которые, как заявлено, бьют во все колокола насчет рабства, привлекают внимание к проблеме, помогают жертвам. Как заявлено. А на самом деле?

БУКЛЕТИКИ-ПЛАКАТИКИ

Я попросил руководителя одной из таких международных организаций помочь мне связаться с кем-нибудь из людей, попадавших в подобные ситуации — пусть и через посредников, гарантируя полную безопасность. Хотелось рассказать чью-то частную историю, чтоб до всякого дошло — попадают в рабство далеко не только бомжи, что никто не застрахован…

— Мы не дадим вам никаких контактов, — сказали мне. — Настоящие профессионалы работают в тишине. Для нас самое главное — обеспечить стопроцентную защищенность тех граждан, которые нам доверили свою безопасность. Нам важно сохранять рабочие отношения с правоохранительными органами.

Я пытался объяснить, что обывателю эти циферки на бумаге — «103 случая за год», «50 случаев…» — как об стенку горохом. Статистика никого не трогает. На нее многие даже внимания не обращают, потому как каждый из нас уверен — «со мной такого никогда не случится». Совсем другое — если свою историю рассказывает реальный человек, которому можно сопереживать.

«Профессионалы» мне в кулуарах объясняют: работорговля уже давно встала по уровню криминальных доходов с торговлей наркотиками и оружием. Человек — товар очень выгодный, его можно многократно перепродавать. По оценкам ООН в мире ежегодно более 700 тысяч мужчин и женщин становятся объектами таких преступлений, а доходы работорговцев — более 60 миллиардов долларов. Люди просто боятся пытаться бодаться с этой махиной.

И что же получается тогда? Большинство организаций из цикла «нет работорговле!» просто тихо-мирно проедают свои гранты, отчитываясь в какие-нибудь Америки-Европы о «случаях торговли людьми в России», выпуская буклетики и плакатики о профилактике рабства, которые никто не читает. Уверен, что все они тех же рабынь-казашек в свои отчеты уже включили. Только вот как насчет помощи по реальным случаям?

— На самом деле правоохранительные органы очень активно работают, — говорит Сергей Бабин из МОМ, который тоже отказался рассказать хоть об одном подобном случае. — Свидетельства этой работы? Например, на сайте МВД России размещен буклет «Осторожно, торговля людьми».

— Буклет? Этого достаточно?

— Вы не понимаете, это важный политический момент, — уверяет меня Бабин. — Министерство через свои информационные возможности показывает: оно занимается не только расследованием, но и профилактикой…

В то же самое время многие эксперты считают, что реальные масштабы торговли людьми в России исчисляются десятками, а то и сотнями тысяч эпизодов в год. Основные «рынки труда» — проституция и строительство. Просто об этом никто не говорит.

Я не знаю… Наверное, все эти блогеры, которым неймется, с точки зрения закона серьезно не правы. Когда врываются в частные магазины, пытаясь освободить рабынь, когда устраивают слежки за «подозрительными» домами.

Да, возможно, это где-то на самом деле пиар. Возможно, все эти акции — оттого, что кто-то не доиграл в детстве в казаков-разбойников, а в обычной жизни не хватает экшна. (Хотя сам Олег Мельников и объясняет свою позицию так: «Нас с детства учат, что от нас мало что зависит. И лучше — сидеть, не высовываясь. Это неправда…») Возможно, они заблуждаются. Но, черт побери, они ведь правы — в том, что готовы хоть кому-то помочь. Даже тем, до кого обществу нет особого дела.

ПРЯМАЯ РЕЧЬ

«Если в конце дня приносила меньше 4 тысяч рублей, меня били»

Людмиле — 34 года. Объявление о том, что одному из московских магазинов требуется продавцы, одесситка нашла в Интернете. Связалась с работодателями, решила ехать. В родном городе остались двое детей: с мужем Люда развелась, а прокормить своих ребятишек в Одессе на зарплату парикмахера непросто.

— Думала: обустроюсь, а там и детей попробую в Москву перевезти, — говорит Людмила. — На Киевском вокзале меня встретил мужчина. Сказал, что отвезет в магазин, но привез в Люберцы в частный дом… — Документы я ему отдала, он сказал, что жить я буду в этом доме, — вспоминает несчастная. — Переночевала, а уже утром на меня надели старый пуховик, натянули платок на голову и дали клюку, сказали, чтобы на людях хромала — так, мол, больше денег в метро дадут. Что? Я ведь продавцом приехала работать… Но со мной никто не церемонился. Сказали, что если откажусь, будут бить, а потом сдадут полиции — документов-то у меня нет, ни одного знакомого в Москве… Я рыдала, но вместе с другими женщинами пошла просить милостыню.

Люда рассказывает, что вместе с ней в доме жили еще около двадцати женщин. Все — славянки. Их одевали в лохмотья, на «газельке» довозили до электрички и заставляли попрошайничать в вагонах, а потом на станциях в метро. Вечером всех забирали с «точек» и везли в дом.

— Если за день я приносила меньше четырех тысяч рублей, меня били, — плачет Люда. — Если 5-6 тысяч — ставили на стол водку с колбасой. Примерно половина женщин в доме — мои ровесницы. Другие — бабушки по 70-80 лет. Им приходилось тяжелее всего, представьте, каково это — в таком-то возрасте весь день отстоять на ногах в мороз… Многие до того, как попали к цыганам, не пили, но начали «заливать», чтобы хоть как-то с такой жизнью смириться. Но я так не могла! У меня же дети! Если я к ним не вернусь, кто о них позаботится? Я решила бежать. Пришла в отделение полиции, но меня даже слушать не стали — прогнали, потому что я была одета как нищенка. Выслушали только в третьем отделении. Там и помогли связаться с волонтерами…

Записала Кристина ДЕСЯТОВА

КОММЕНТАРИЙ ПСИХОЛОГА

«Вербовщик — не обязательно психолог, он просто выбирает ведомых»

Комментируя историю «рабынь из Гольяново» многие в Интернете недоумевали: разве может быть такое, чтобы человек несколько лет находился в рабстве, работаю при этом за прилавком, общаясь с покупателями, но не пытаясь что-то изменить. Возможно ли такое? На этот вопрос мы попросили ответить Анну Портнову, доктора медицинских наук, руководителя отдела психиатрии и чрезвычайных ситуаций Центра имени Сербского:

— Мы все очень разные, по-разному реагируем на одни и те же ситуации. Многие люди в стрессовой состоянии, когда им постоянно угрожают, давят, впадают в некий анабиоз, не имея сил сопротивляться. Кто-то из них, вполне возможно, через какое-то время может психологически искать оправдание и логику в ситуации, в которой они оказались. Особенно, если человек прежде жил в сопоставимых условиях, скажем, не имел дома, скитался, голодал. Кстати, я уверена, что работающие на работорговцев вербовщики вовсе не психологи. Они просто предлагают разным людям одно и то же, зачастую изначально обещая явно завышенные зарплаты и условия, а потом лишь смотрят, кто не прошел мимо, заинтересовался. Тот же эффект, что и в многочисленных лохотронах или у цыган — не все же останавливаться. Важно адекватно оценивать предложения. Особенно — исходящие от незнакомых или малознакомых вам людей.

МНЕНИЕ ЮРИСТА

Что грозит волонтерам за самоуправство?

Президент Российской секции Международного общества прав человека Владимир Новицкий:

— Есть такое юридическое понятие — «крайняя необходимость». Это когда когда человек может действовать в защиту

третьего лица, если тому грозит реальная опасность. В случае с женщинами-азиатками из Гольяново речь шла о защите свободы, здоровья и безопасности граждан сопредельного государства. На мой взгляд, в этом эпизоде самоуправные действия на самом деле перекрывают потенциальную опасность для женщин. Это была крайняя необходимость… В любом случае, волонтеры обязаны были немедленно сообщить о том, что они вошли в магазин, пытаясь освободить женщин, в правоохранительные органы и местные органы исполнительной власти. Что, впрочем, они и сделали, как я понимаю. Однако если эта опасность — предполагаемая, если она может возникнуть, но ее пока нет, это тянет, конечно, на уголовную ответственность — по статьям «самоуправство» (максимальное наказание — до 5 лет лишения свободы, — прим. авт.) или «хулиганство» (до семи лет).ЗВОНОК В ПОЛИЦИЮ

«Чаще всего жертвами рабства становятся приезжие»

— Информация о том, что в продуктовом магазине в районе Гольяново женщин удерживали насильно и заставляли работать бесплатно в ходе проверки не подтвердилась, — сообщили нам в пресс-службе столичного ГУ МВД. — Однако это не говорит о том, что в Москве проблемы рабства нет. Участники преступных группировок, специализирующихся на торговле людьми, действуют по одному принципу: вербуют обманным путем, запугивают, придумывая жертвам долги, отбирают документы, нередко применяют насилие, угрожают расправой над жертвой или ее родственниками. Но в то же самое время нужно подчеркнуть, что зачастую участниками и жертвами этих преступлений становятся именно приезжие, иностранцы, чаще всего — выходцы из республик Средней Азии.

Так, например, в нынешнем году в столице был задержан 46-летний гражданин Таджикистана, который пытался продать в рабство за 50 тысяч рублей двух девушек из Узбекистана. Позже стало известно, что этот человек был членом этнической группировки, которые занимались продажей людей.

В уголовном кодексе прописаны очень серьезные наказания за подобные преступления. По статье «Торговля людьми» грозит до 15 лет лишения свободы. Также в УК предусмотрена ответственность за использование рабского труда (до 15 лет), вовлечение в занятия проституцией (до 10 лет), незаконное лишение свободы (до 8 лет) и похищение человека (до 15 лет). В нынешнем году случаев на территории Москвы, когда жертвами рабства становились бы россияне, не зафиксировано.