Погибший полк вычеркнут из памяти?

22 июня 2011 года Министерство обороны России открывает в Манеже выставку уникальных фронтовых документов времен Великой Отечественной войны. Многие из них удалось сохранить только благодаря бережному и заботливому отношению сотрудников Центрального военного архива, который после войны был создан на территории бывшего Подольского артиллерийского училища. Казармы его стали хранилищами фондов дивизий, армий и фронтов Советской армии. Построенные основательно, из добротного кирпича, они, наверное, еще долго бы служили надежным хранилищем боевых документов, однако в Минобороны приняли решение сравнять их с землей.

Хранители фондов, проработавшие в ЦАМО более полувека, которые помнят в читальном зале еще Константина Симонова и Георгия Жукова, ужасаются подобного святотатства – как в военном ведомстве вообще смели замахнуться на курсантские казармы? Ведь они в прекрасном состоянии и если в чем и нуждаются, то только в косметическом ремонте. Тем более, что хранилища в архиве забиты документами под завязку, и если казармы снесут, то их просто некуда будет деть.

— Проблема уплотнения архива, — сказал нам один из офицеров Генштаба, пожелавший остаться неизвестным, — возникла неожиданно и связана с масштабным сокращением Вооруженных Сил. Под нож так называемой «военной реформы» идут целые полки, дивизии, армии!.. Их документы полагается сдавать в архив, а там уже не только шкафов, полок не хватает! Поэтому и было принято решение о реконструкции центрального военного архива, в ходе которой будет заново построено десятка полтора новых хранилищ, а старые, скорее всего, снесут.

Многие сотрудники архива к такому решению отнеслись с недоумением, потому что смысл подобной реконструкции весьма сомнительный, а из-за того, что документы в период строительства будут возить туда-сюда, легко могут пострадать многие бумаги, имеющие большую историческую ценность.

— Вы знаете, — говорит один из посетителей архива, с которым мы встретились возле бюро пропусков, — очень странно, что у того, кто ставил свою подпись под этим решением, даже рука не дрогнула! Он что? Ничего не слышал об их подвиге? Или не видел эту мемориальную доску? – наш собеседник ткнул пальцем на фасад КПП, где расположена «вертушка» и сидит бабушка-вахтер в камуфлированной куртке.

Кроме мемориальной доски, установленной в память о курсантах, погибших под Малоярославцем в октябре 1941 года, в архиве берегут еще одно важное историческое свидетельство, оставленное прямо на стене бывшей казармы.

Это записка, нацарапанная иголкой в… 1941 году. Послание очень короткое и волнующее, не имеет ни начала, ни конца, ни подписи. В нижней строке стоит только дата – 12 июля 1941 года. Вот ее текст дословно: «стояли мы а папы наши уже там. На фронт отсюда мы ушли. Странное чувство у нас. 12. VII. 41 г.»

В здании хранилища в 1941 году, как известно, располагалась казарма курсантских батарей Подольского артиллерийского училища. В октябре 1941 года из курсантов Подольского пехотного и артиллерийского училищ был сформирован сводный полк, который бросили под Малоярославец, где он практически в полном составе героически пал.

Возможно, эту судьбу разделил и неизвестный автор записки. От ее короткого текста веет сильным переживанием за страну, за то, что отцы ушли на передовую, а их, сыновей, туда пока не пускают. Они и предположить не могли, что осенью враг подойдет почти вплотную к Москве, и их, почти детей, бросят под Малоярославец навстречу вооруженной до зубов гитлеровской пехоте.

Вот как вспоминал об этом один из участников обороны Москвы, курсант 1-го курса Подольского артиллерийского училища – Николай Щенников. По его словам, идти курсантам на фронт пришлось пешком. Необходимо было за сутки дойти до Ильинского оборонительного рубежа. Одеты они были в длинные кавалерийские шинели, на сапогах шпоры, ведь они были артиллеристами на конной тяге. И были у них большие, прочные ранцы. В них все вошло, и патроны, и гранаты, и сухой паек на три дня. Вооружены они были самозарядными винтовками Токарева.

В поселке Ильинское все лето москвичи копали противотанковые рвы, окопы, строили бетонные доты. Щенников попал во 2-й батальон, орудий у них не было, и воевать предстояло как простым пехотинцам. Показали рубеж и поставили задачу: «Ни шагу назад». Лейтенант и сержант отобрали тринадцать человек, в том числе был и Щенников, вышли с ними за противотанковый ров, прошли немного вперёд и показали бетонный дот. Он возвышался над землёй метра на полтора, не был замаскирован и был небольшой, только для пулемета. Получили ручной пулемет Дегтярёва, три диска к нему и ящик патронов. Обслуживать пулемёт взялся Саша Малахов. Привезли на позицию лопаты. И курсанты по обе стороны дота стали копать стрелковые ячейки, ходы сообщения и глубокие «лисьи норы», где можно было укрыться от обстрела и бомбежки, да и спать всё время боёв пришлось в них.

С 11 октября позицию курсантов начали обстреливать из артиллерийских орудий и бомбить с самолетов. Немецкие «Юнкерсы» прилетали по 20-30 штук. Выстраивались в «карусель» и по очереди пикировали на курсантские позиции. Самолеты, входя в пике, включали сирены, это был какой-то душераздирающий вой, это было страшнее, чем взрывы бомб. Самолеты старались разрушить противотанковый ров, чтобы немецкие танки могли бы свободно пройти в глубь нашей обороны.

К 15 октября немцы подошли к позициям, где находились тринадцать курсантов. Наступало на них около сотни солдат. Зелёные шинели цепью рассыпались по лощине, и ещё не видя наших курсантов, приставив к животу автомат, поливали свинцом всё, что находилось у них впереди. Подпустили гитлеровцев близко, а потом ударил наш ручной пулемёт, его поддержали курсанты огнём из винтовок. А когда немцы подошли совсем близко, в ход пошли гранаты. Не выдержав нашего обстрела, враги отступили. И опять над позициями курсантов появились самолёты с чёрными крестами. От разрывов авиабомб земля содрогалась, темно стало у наших позиций, все заволокло дымом от взрывов. Казалось, что здесь не уцелело ничто живое. И снова из лощины на позиции, где был Щенников, пошли немцы в атаку. И снова пулемёт Саши Малахова косил немецкие цепи. Вторили ему и винтовки курсантов. А когда вражеские солдаты подходили совсем близко, в ход шли гранаты. Бросали и бутылки с зажигательной смесью — морем огня прикрывали наши позиции.

Так было до 17 октября. А в этот день немцы подкатили к доту пушку и прямой наводкой стали бить по амбразуре дота. И вот один из снарядов достиг своей цели. Он взорвался внутри укрепления. Погиб Саша Малахов и его помощник. От артиллерийских снарядов гибли курсанты. К вечеру их осталось только пять. Это Вячеслав Усан, Яков Дворкин, Борис Введенский, Юрий Александров и сам Щенников. Ночью в воронках от бомб и снарядов курсанты похоронили своих погибших товарищей. Осталось только пятеро, но никто из них не думал об отступлении. Хотя понимали, что если немцы снова пойдут в атаку, они погибнут.

Наступило утро 18 октября. На удивление курсантов самолёты с крестами летели куда-то мимо них, и стрельба уже слышалась где-то у них в тылу. Два дня пятеро смельчаков занимали свои позиции. В мороз, без продуктов, с немецким оружием — раздобыли немецкие автоматы — они не покидали своих позиций. И вот 20 октября к ним прибегает посыльный и отдаёт приказ, что можно вернуться обратно в Подольск, в училище. Две недели курсанты сражались с превосходящими силами гитлеровцев. Они подбили около 100 немецких танков, фашисты потеряли убитыми 5000 солдат и офицеров. Понесли большие потери и курсанты. Их вернулось в Подольск только 400 человек. Из десяти в живых остался только один человек. Но ценою своих жизней подольские курсанты дали возможность нашим войскам закрепиться на реке Наре, а потом перейти в наступление.

Кстати, о существовании уникальной записки, оставшейся на кирпиче бывшей курсантской казармы, в Министерстве обороны известно. Генерал Александр Кирилин, возглавляющий Управление по увековечиванию памяти военнослужащих, заверил нас, что сделает все возможное, чтобы сохранить эту реликвию. На вопрос нашего корреспондента о судьбе бывших корпусов Подольского артиллерийского училища он ответил, что сносить их недопустимо – кроме того, что они сами по себе являются архитектурными памятниками, эти казармы, из которых ушли на защиту Москвы подольские курсанты, представляют собой важную часть истории страны, победившей фашизм и вполне могли бы стать хотя бы музеем.

Источник: http://svpressa.ru/society/article/44734/